Потерянный рай

Потерянный рай

Петербург – мифический город. По нему бродят легенды, идеи, смыслы и чудеса. Вы можете встретить Мышкина в любимой горожанами Пышечной на Большой Конюшенной. Или сходить утром на выставку, посвящённую В. Нижинскому, и посмотреть реконструкцию его балета “Послеполуденный отдых Фавна“. А вечером услышать одноимённую песню Аквариума, написанную специально для этого концерта. Вы можете случайно натолкнуться на выставку Хармса в музее Достоевского, на которой экскурсии ведутся шёпотом. А потом вам напомнят рассказ самого Хармса: «Достоевский пришел в гости к Гоголю. Позвонил. Ему открыли. “Что вы, –говорят, – Федор Михайлович, Николай Васильевич, уже лет пятьдесят как умер“. “Ну, что ж, –подумал Достоевский, — царство ему небесное. Я ведь тоже когда-нибудь умру“».

Вы можете гулять по городу Пушкина, любуясь его невероятными красотами, можете бродить по фантастическому Невскому проспекту Гоголя, можете заглянуть в уголки рок-Ленинграда, вспомнив про любимых Цоя, Гребенщикова, Кинчева, Науменко. Вы можете попасть в Петербург Голядкина, где до сих пор вас будут преследовать двойники, как-то одинаковые мосты и больницы. Я уже не говорю про надоевший вам ещё со школы маршрут Раскольникова.

У каждого, кто бывает здесь, появляются свои места, окутанные воспоминаниями и легендами, мифические места. И потому – очень важные. Это и делает город притягательным. Что даже его низкое серое небо кажется жемчужным, и дождь представляется вот таким:

У меня в Петербурге был свой Эдем. Каждый день я встречала там прекрасных мужчин, схожих с олимпийскими богами. Они пели песни на латыни, читали стихи на древнегреческом и танцевали. Они доказывали восторженным первокурсникам, выбирая «жертву» среди них, что вот он, да, именно этот молодой человек, вовсе не человек, а ёж. Они пугали неопытных подготовишек, что движенья нет. И те уже почти готовы были в слезах звонить домой, что им не уйти с лекции, видимо, никогда. Мы узнавали про числовую природу музыкальной гармонии. И про то, что Средневековье вовсе не тёмное, а прекрасное. Мы учились там, росли, воспитывались и создавали свои легенды.

После окончания Философского факультета я мечтала, что вернусь туда. И эта мысль о существовании Эдема так же украшала город, как и вообще  мечты украшают нашу жизнь.

“Чёрт бы побрал этот непостоянный мир! Чёрт бы его побрал!“, как прав был К. Кизи, ругаясь на изменчивость жизни. Сначала умерла преподавательница, которая вела у нас замечательнейшие семинары, потом умер мой любимый, мой прекрасный, мой научный руководитель. Упразднили античный кабинет, где вечерами можно было читать Цезаря и Цицерона. И оставалось только повторять за последним “O tempora! O mores!“. Шли преобразования, аудитории менялись местами,  программы сокращались, преподаватели мрачнели. Но Эдем, всё-таки, существовал.

А теперь его нет. С 1 января 2014 г. появится Институт Истории и Философии. И Истфака тоже нет. Прекрасного Истфака, про который у меня такое множество любимых анекдотов.

Потерянный рай.

Впрочем, не все настроены так пессимистически.

Материалы по теме:
The Village
Фонтанка.Ру
Реквием по Истфаку

“В Питере дождь“ – дело рук прекрасной девушки Лады и «Белых карточек».

Основной язык сайта

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.