По следам Марины Цветаевой…

“Я хочу жить с вами в маленьком городе, где вечные сумерки, и вечные колокола“

Эти слова Марина Цветаева говорила о Тарусе, маленьком старинном городке в Калужской области, где часто бывала в детстве. Их можно отнести и к Елабуге – маленькому городу на территории Республики Татарстан, который стал последним 10-ти дневным пристанищем поэта. Здесь тоже “вечные сумерки“ (в осенне-зимний период это особенно ощутимо – начинает темнеть уже в четыре часа дня), и “вечные колокола“ на многочисленных церквях и часовнях старой части города. А вот первую часть этой фразы сама Цветаева едва ли сказала бы про Елабугу, потому что переехала сюда вынужденно, жила у чужих людей и терпела нужду. Зато теперь, если не жить, то пожить здесь хотели бы многие из огромного числа поклонников и почитателей её стихотворчества. Или хотя бы приехать на один день, чтобы прожить его в  Елабуге, проникнув в её потусторонность, за зеркала с потемневшей амальгамой, где время, кажется, навечно остановилось на дате “31 августа 1941 года“.

К слову, достопримечательности Елабуги расположены очень компактно.

Гуляя по улице Набережная, можно заглянуть в дом-музей художника Ивана Шишкина и в Художественную галерею, полюбоваться на Шишкинские пруды и построенный в 19 веке Спасский собор. Параллельная улица Московская приведёт вас в музей уездной медицины им. В. М. Бехтерова, музей-усадьбу Н. А. Дуровой и мемориал жертвам политическим репрессий – впечатляющий труд мастеров художественной ковки.

Но цель поездки подавляющего большинства в Елабугу расположен на улице Казанская, где находится основная часть единственного в России (и мире) мемориального комплекса Марины Цветаевой.

В него входит 7 объектов: площадь Цветаевой с бронзовым бюстом поэта на гранитном постаменте, литературный музей, Дом памяти, библиотека Серебряного века, музей “Портомойня“, кафе “Серебряный век“ и могила поэта на Петропавловском кладбище. Какое-то глухое, дикое, странное чувство возникает при мысли, что человек, забытый всеми в те 10 предтрагических дней, через пару десятков лет стал нужным громадному количеству людей, которые теперь приезжают сюда из разных уголков России и за рубежа, а некоторые делают это ежегодно на приуроченные ко Дню рождения поэта “цветаевские чтения“, когда красной кистью зажигается рябина, а в беседке у литературного музея– большой костёр.

“Любовь – это все дары в костёр! – и всегда задаром!“

В сенях двухэтажного деревянного дома, где расположен литературный музей М. Цветаевой, нам навстречу вышли его сотрудники – Константин и Светлана. Мне, привыкшей видеть в такой роли женщин предпенсионного возраста, реже – среднего, было неожиданно и удивительно увидеть своих ровесников.

Причём так сильно увлечённых своей работой, что, казалось, готовых ходить за нами следом целый день и рассказывать о жизни и творчестве поэта.

Как обычно бывает, процентов на 50 впечатление от того или иного музея зависит от человеческого фактора:  кто-то из музейных работников подходит к своим обязанностям с душой, кто-то прохладно, а некоторые вообще подписываются в мизантропии. В зависимости от этого в какие-то музеи хочется попасть ещё, а в какие-то – не особенно. В литературный музей Цветаевой после первого его посещения в 2012 году мне хотелось вернуться. И не одной, а с друзьями, что и случилось в ноябре 2014 года.

Экспозиции литературного музея охватывают все периоды жизни поэта, начиная с детства и заканчивая эвакуацией в Елабугу. Здесь можно увидеть прижизненные издания произведений Цветаевой, журналы, в издании которых она участвовала, узнать об её отношениях с другими поэтами, культурными деятелями того времени и многое другое.

Следующий объект – Дом памяти, расположенный в бывшем доме семьи Бродельщиковых, приютившей Марину с сыном в августе 1941 года.

Здесь достоверно восстановлена обстановка того времени, царит атмосфера “присутствия“. Одна из личных вещей поэта – маленькая записная книжка с интересной историей. Потерянная после смерти Марины Ивановны, она была возвращена в музей Беллой Ахмадулиной, которой, в свою очередь, её передал незнакомый мужчина со словами: “Вы знаете, что с ней делать“.

Музей “Портомойня“, расположенный через дорогу от Дома памяти, выбивается из числа объектов, входящих в мемориальный комплекс, своей “не литературностью“. Памятник архитектуры начала 19 века, сооружение, служившее жителям Елабуги прачечной (“портомойня“ от слова “портки“). Здесь можно увидеть первый деревянный водопровод и разные старинные приспособления для стирки. Не очень понятно, по какой причине портомойня включена в мемориал. Вероятно, из соображений, что Марина Ивановна тоже могла посещать это место. Хотя учитывая, что она прожила в Елабуге всего 10 депрессивных дней, едва ли её заботила стирка белья.

А вот попасть во внутрь кафе “Серебрянный век“ ни в одну из поездок не удалось: оба раза оно встретило нас закрытыми дверями и надписью “У нас банкет“.

“Перстов барабанный бой
Растёт. (Эшафот и площадь.)
– Уедем. – А я: умрём,
Надеялась. Это проще…“

Завершающий пункт назначения – Петропавловское кладбище, могила поэта. Найти её труда не составляет – отдельный вход виден при приближении к кладбищу. Вообще, могила считается условной. В том злополучном 1941 году в Елабуге было три случая самоубийства женщин, и все трое по религиозным правилам были похоронены за оградой. Впоследствии этот участок земли был размыт наводнением, и позже, когда РПЦ признала поэта жертвой режима и разрешила отпевание с последующим перезахоронением, найти фактическое место погребения было нелегко. Да, впрочем, какая разница, где именно покоятся останки Цветаевой, если всё в Елабуге пропитано памятью о ней, и строчки со стихами звенят в воздухе на каждом шагу, если прислушаться.

Во второй приезд мы попали на кладбище в сумерках. Оказалось, что в это время суток здесь уютнее, чем днём. Как бы зловеще и странно не звучало сочетание слов “уютно“ и “кладбище“. Ты будто под тёмной вуалью, ни здесь, ни там. Пограничная зона, где всё ощущается тоньше и острее.

Обе мои поездки в Елабугу выпали на позднюю осень. Наверное, здесь очень живописно летом, но если к Цветаевой, то, конечно же, нужно приехать осенью, когда запустение в природе усиливает ощущение бесприютности, которое можно пить как терпкое вино, и острее чувствовать фатальность этих мест.

Фото: авторки.