Что угодно, только не “Двенадцатая ночь“
Своё приобщение к замечательному проекту TheatreHD, в рамках которого проходят трансляции современных спектаклей в кинотеатрах Уфы, я начала с попытки выяснить, из чего же сделан современный Шекспир. Выбрала любимое – спектакль по пьесе “Двенадцатая ночь, или Что угодно?“.
Спектакль Королевского Национального театра под названием “Двенадцатая ночь“, поставленная режиссёром Саймоном Годвином, насыщена обилием новомодных декораций и экспрессивной игрой актёров. Спектакль самобытен уже тем, что Годвин совершает весьма смелый авторский ход и делает операцию по смене пола нескольким персонажам. К примеру, чопорного дворецкого Мальволио – верного слугу прекрасной Оливии он превращает в Мальволию, которую весьма оригинально сыграла Тэмсин Грег. К слову, актриса была награждена Премией Оливье за роль в другой шекспировской комедии “Много шума из ничего“.
Правда, Темсин играет Мальволию, пожалуй, черезчур выверено и экспрессивно, мне порой хотелось отойти от созерцания её актёрских прыжков и выкриков и отдохнуть за чашечкой кофе. В оригинальной истории Шекспира дворецкий Мальволио влюбляется в прекрасную принцессу Оливию и всячески пытается добиться её расположения. Несложно догадаться, что в интерпретации Годвина перемена пола затрагивает проблему непринятия однополых отношений социумом и является своего рода камнем в огород товарищей гомофобов.
Возможно, стремление режиссёра “поиграть с гендером“ продиктовано желанием коммерческого успеха для своего детища, а, быть может, это искреннее сердоболие творца о проблемах современности.
Только в итоге эта попытка оказалась немного нудной. О поднятых режиссёром спектакля проблемах сегодня говорят все кому не лень, по сути, не изменяя их “проговариванием“ через СМИ. В итоге спектакль Саймона Годвина напоминает скорее современное шоу по-американски с уклоном в гомосексуальную тематику и бесконечные пляски а-ля “клозет пока занят“. Тогда невольно возникает вопрос: стоило ли так стараться режиссёру? Этот вопрос можно оставить открытым, ведь сколько людей – столько и мнений. Возвращаясь к смене пола, хочется упомянуть и придворного шута Фесте, интересно сыгранного Дун МакКичан. С лёгкой руки автора постановки шут превращается из шута в шутиху. Здесь зрителю снова предлагается исполнение вкупе с пением и озорными ужимками. Маккичан органична в роли трагикомичной певицы. Общими стараниями композитора Майкла Брюса и мастерством этой актрисы спектакль обретает достойное певческое и музыкальное оформление. Также интересны декорации, выдержанные в духе современного минимализма, и работа художника по свету Джеймса Фарнкомба. А теперь поговорим о виновнице торжества и объекте всеобщих воздыханий по имени Оливия. Этот спелый фрукт настолько перезрел с лёгкой руки актрисы Фиби Фокс, что при созерцании его хочется констатировать, что изящество и грация в понимании режиссёра есть, вероятно, лишь сумма бодрых прыжков, кривляний и истерического смеха.
Если говорить о женских типажах, то все дамы постановки весьма экспрессивны и от характерной шекспировской женственности в работе Саймона Годвина нет практически ничего, да и в случае с сильным полом — тоже.
Не случайно и Темсин Грег в финале постановки снимает парик и остаётся коротко остриженной, как бы говоря этим: “Всё смешалось в доме Облонских“. К очевидным же плюсам спектакля хочется добавить то, что режиссёрская задумка всё же занятна, если снизить градус критичности и рассмотреть всё действо как шарж на современность. Режиссёр как бы говорит: “Что видим, то и поём, а ты, зритель уж изволь отличить зерна от плевел самостоятельно“. Но чтобы легче было отличать эти самые “зерна“, необходимо, как минимум, ознакомиться с классическими инсценировками этой пьесы. Отличным примером этого может служить спектакль Олега Табакова 1977 года.
Проведу небольшой сравнительный анализ интерпретаций пьесы Шекспира, представленных двумя яркими творцами – представителями разных поколений и стран.
В версии Табакова классический Шекспир изящно сочетается с элементами прекрасного гротескного новаторства. В отличие от Саймона Годвина, Олег Табаков, приверженец классической актёрской школы, озаботился приобщением массового зрителя к высокому искусству, подчеркнув через прекрасные образы своих актёров изящность и внутреннее благородство всякого действующего звена – от шута до короля. Ведь по сути что есть “Двенадцатая ночь“ – как не история про королей и шутов? Постановка Саймона Годвина обрастает пошлостью, начиная от одежды актёров, которые напоминают скорее разноцветные кусочки ткани. Довольно заурядна и разнузданность героев, проявляющая себя в том, что один так и норовит схватить другого за «причинное место» в знак шутки или безграничной любви…не важно. В итоге можно с печалью констатировать, что действо под названием “Двенадцатая ночь или Что угодно?“ превратилось в угловатое цирковое представление под названием “Что угодно, только не Двенадцатая ночь“. Спектакль довольно успешен с коммерческой точки зрения, об этом свидетельствуют рейтинги телетрансляций и посещаемость.
Занятно то, что Годвин не проигнорировал и проблему расизма, пригласив на роль едва не утонувших близнецов Виолы и Себастьяна актёров афроамериканской национальности.
В финале спектакля зритель видит два народившихся разнонациональных союза – Виола плюс Цезарио, и Себастьян плюс Оливия, где супруги каждой пары являются носителями разных рас. Замечательно, что из потока оценок и комментариев выходивших из зала людей, слух уловил кусочек симпатичного диалога: “Шекспира превратили в цирк…“ / “Нет, просто юмор у них такой…“. И это можно также отнести к плюсам спектакля, ведь яркое искусство призвано вызывать споры, если оно интересно и самобытно. В любом случае, любое авторское видение имеет право быть. Классики – на то и классики, чтобы режиссёры разных поколений интерпретировали их по-своему.
