Екатерина Романова: “В моих лекциях я хорошо проявляюсь как человек“
Знакомьтесь, Екатерина Романова – театральная журналистка, культуролог, кандидат философских наук, и на сегодняшний день единственная в Уфе, кто читает лекции по искусству на постоянной основе и широкому кругу слушателей. Недавно я в очередной раз побывала на лекции Екатерины, после которого мы решили встретиться и поговорить о её деятельности подробнее.
Привет! Ты для меня женщина-загадка. Знакома с тобой давно, но в действительности мало что о тебе знаю. Знаю, что ты училась на философском факультете…
Да, на социального философа, и потом в аспирантуре.
Социального? Это как?
Кто-то из философов думает о бытии, кто-то – о познании, а кто-то не отрывается от людей и думает об обществе. Это и есть социальная философия.
Видела твои рецензии на оперном портале belcanto.ru (крупный российский проект, посвященный оперному искусству и классической музыке, – прим. автора) и на сайте башоперы, а позже ты начала читать лекции по искусству. Как ты пришла от философии к искусству?
Я очень логично перетекла из философии в культурологию и искусство, потому что это то, что меня действительно всегда интересовало, но я не понимала, как это может быть профессией. В подростковом возрасте есть вещи, которые ты любишь, но тебе не приходит в голову сделать из них работу. Я была ребёнком достаточно отстраненным от жизни, всё время проводила в музыке, книгах, собственных рисунках, стихах. И никогда не думала, что всё это можно перенести в практическое русло. Поэтому меня немного занесло не туда.
Хотя сейчас я начинаю думать, что может меня как раз занесло куда надо, потому что базовое философское образование, как ни крути, позволяет видеть большие системы, большие картины.
У узких специалистов, например, только в области изобразительного искусства, зачастую бывает так: человек упирается в свою область и не желает видеть ничего больше, никаких параллельных процессов вокруг этого изобразительного искусства. Что ещё была ещё какая-то политика, может кто-то воевал с кем-то, может быть музыку сочиняли в это время – ему не важно.
А мне всё важно. Абсолютно всё.
В какой-то момент я себе позволила не только радоваться искусству, переживать его одной, а ещё о нём говорить и писать, выплёскивать наружу то, что я чувствую. Для меня это был большой прорыв и огромная радость.
Рецензии на belcanto.ru – это и было начало?
Это отдельная история. В 2016 году я поехала в Амстердам на авангардную оперную постановку “Theatre of the world“. Она была очень странная. Мало того, что музыка в ней современная – я в первый раз слышала оперу ныне живущего композитора, – так ещё и с необычной сценографией, огромной башней-воронкой посередине зала и глючным видеорядом от братьев Куэй. Мой друг, который был занят в спектакле, потом спросил, понравилось ли мне увиденное, а я не знала, что ему ответить, я не понимала, мне понравилось или нет – настолько всё было непривычно. И чтобы это как-то понять, я решила написать рецензию.
Для меня лучший способ в чём-то разобраться – это написать текст.
И мне очень хотелось поделиться. Ведь эта опера один раз прошла в театре и всё, больше её никто не увидит. А если я об этом напишу, то люди хотя бы косвенно узнают, что происходит в других театрах, других странах, – подумала я.
То есть это не репертуарный театр?
Да, европейские театры работают по проектной схеме: собираются артисты и постановочная группа, иногда съезжаются из разных стран, делают постановку, показывают её, например, 1-2 недели и всё. Я написала рецензию и решила отправить её на сайт, который сама читаю, а вдруг выложат. И к моему удивлению текст опубликовали. И я тогда в себя поверила как в театральную журналистку.
Не могу понять, театральная журналистика, чтение лекций – это твоя работа? Или хобби?
Это моё дело. Это то, что я должна делать, что я хочу делать, и что я надеюсь, что смогу делать, независимо от того, платят за это или нет. Сейчас в приоритете лекции, на постановки как рецензент я выбираюсь редко и точечно. Из последнего: недавно ездила в Пермь на оперу “Фаэтон”, целенаправленно зная, что я буду потом об увиденном писать.
То есть у тебя нет офисной работы, приносящей доход? Ты полностью посвящена миру искусства?
У меня была работа госслужащей, но она закончилась. Я работала на “нормальной работе“ в министерстве культуры, у меня в кабинете были туфли, в которые я переобувалась, сидела за компьютером, стоял фикус. Всё как положено. Но мне иногда кажется, что я родилась для того, чтобы смотреть картины и города, слушать музыку, читать книги и думать. И что бы я не делала, меня подспудно тянет именно в это.
Я, кстати, пару раз видела тебя на улице, как ты идешь вся в себе, что-то напеваешь, и я обычно в таких случаях не привлекаю внимание, чтобы не потревожить, думаю: Катя идёт, поёт, значит всё хорошо (смеётся).
Да, бывает такое. Министерство культуры было хорошей возвышенностью, с которой можно было оглядеться и посмотреть, что у нас вообще делается, какие есть проекты, какая есть активность. Меня всегда тянет к тому, чтобы сложить общую картину, о чём бы ни шла речь. Сейчас эта картина сложилась, знаю чего ждать, чего не ждать.
Вернемся к твоим лекциям по искусству. Для чего ты это делаешь? Какова твоя глобальная цель?
В моих лекциях я хорошо проявляюсь как человек. Имея опыт преподавания в университете, я что-то могу передать людям, принести им пользу, а заодно раскрыться и лучше узнать себя.
Ты сказала, что ты сейчас – единственная в Уфе, кто упорно и долго читает лекции по искусству. Что ты имеешь в виду, ведь есть и другие лекторы?
Мне другие лекторы такого же типа, как я, неизвестны. Если кто-нибудь их знает об существовании, скажите мне, я буду очень рада с ними познакомиться. Чтобы это были именно молодые люди, не покалеченные академической скучной манерой, которые могут просто рассказывать о сложных вещах, и которые работают на широкую аудиторию.
Да, похоже в этом направлении у тебя нет конкурентов… В общем, ты заняла свободную нишу.
Меня, правда, начала тяготить эта свободная ниша. С одной стороны, хорошо когда ты одна, у тебя нет конкурентов, чистый лист перед тобой, делай всё что хочешь. А потом ты начинаешь видеть минусы уже в отсутствии конкуренции. Хочется расти, двигаться дальше, соревноваться. Я весь 2017 год ждала достойного соперника, но он не появился. В конце прошлого года я ездила с лекциями в Москву именно из этих соображений: поднять требования к себе, поднять планку.
Что самое трудное в твоём деле? Как удаётся пробиться к целевой аудитории?
Самое трудное — найти площадку, которая готова на такой эксперимент. А для нашего города это всё еще экспериментальный формат. Организаторы не привыкли к тому, что лекция не отпугивает людей от них, а, наоборот, притягивает. Ведь существуют стереотипы, что лекции – это что-то скучное.
Сколько лекций у тебя уже было?
Сложно сказать. Подсчёт не вела. Некоторые лекции я повторяла.
А, ты их всё-таки повторяешь…как раз хотела спросить, можно ли попасть на те, которые я пропустила?
Да, повторяю, но не делаю этого буквально. Например, была первая лекция по ар деко, потом я поехала в Москву, попала в музей ар деко, сфотографировала его практически весь, и всё это вошло во вторую версию лекции. Материал постоянно меняется. Я, к примеру, уже знаю как буду переделывать лекцию про 20-е годы.
В общем, ты делаешь уникальные авторские лекции?
Да, это единственный путь.
Как выбираешь темы?
Только те, которые меня саму чем-то трогают. Потому что единственный способ увлечь слушателей – это самой быть увлечённой. Лучше всего рассказываешь о том, что у тебя самой вызывает эмоции и интерес. А поскольку интересы у меня разные, то и разброс может быть большой: от барочной оперы до авангарда 20-х, например. Были лекции о путешествиях, о живописи, о философии. Я иду по пути синтеза. Например, у меня была лекция по философии Ницше, но я объясняла её через отсылки к музыке Вагнера и Штрауса. Сейчас синтез дошел до апогея: я говорю об эпохе в целом, ее мировоззрении, технологиях, политике, живописи, музыке.
Какой видишь свою целевую аудиторию?
Я вижу людей живых, открытых и не зашоренных. Возраст и базовое образование не важны. Важно чтобы они хотели что-то открывать вместо со мной. Это не специалисты в области искусства, которые обычно занимают позицию “Я уже и так всё знаю, я профи“. Моя аудитория – люди, которые открыты для нового опыта, нового переживания.
Сколько времени занимает подготовка к одной лекции?
Вечность! (смеётся) Можно условно сказать, что неделя. Но у меня изменился формат. Раньше лекции были линейные и аналитические, а сейчас это, как я называю, хаотичный синтетический формат. Мы ведь думаем не рациональными схемами, а скорее ассоциативными. Скажем, если я случайно прочла книгу про Сару Бернар и мне кажется, что суть эпохи хорошо раскрывается через её образ, то я это вставлю в лекцию, хотя изначально не планировала.
Я отказалась от чёткого плана подготовки, просто погружаюсь в материал и провожу в нем некоторое время, а потом выныриваю с полной и живой картиной лекции.
Уфа – твой город? Или есть мысль от нас уехать?
Нет, Уфа – не мой город. Я никогда его таким не чувствовала. У меня всегда было ощущение, что я заблудившийся турист, который потерял паспорт и не может выбраться. Не хочу обижать Уфу, конечно. Просто у нас не сложилось.
Что думаешь про культурный движ в Уфе в целом, как её охарактеризуешь?
Меня очень тяготят зашоренность, пассивность и однообразность. Во всём. И особенно в форматах мероприятий. Например, один раз придумали формат симфо-ночи и копируем его из года в год. Ничего нового не происходит. Репертуар всегда приблизительно один и тот же. Если музыка, то это, в основном, 19 век, но была ведь музыка до 19 века и после, а мы её практически не слышим. Я, например, очень люблю барочную музыку, но нигде здесь её не могу послушать. Ну, вот единственное место – это лютеранская кирха, где органист Владислав Муртазин играет иногда концерты, но он один, и это бывает нечасто.
Какое знаковое культурное событие можешь назвать за последнее время, в Уфе и за её пределами?
Фестиваль “Башкортостан-Нидерланды“. Первая часть его была в декабре прошлого года в Уфе, а вторая – в январе этого года в Нидерландах. Туда выехала большая делегация, которая ездила по разным голландских городам, презентовала русскую и башкирскую культуры. Я ездила с делегацией в качестве переводчика. Проводились выставки народного промысла, оружия, национального костюма, русдрам возил спектакль “Метель“, была наша музыка, живопись. Надо было видеть глаза голландцев, которые пришли и увидели всю эту экзотику: ансамбль им. Файзи Гаскарова, национальные костюмы… Им было всё дико интересно: что такое Уфа, где находится Башкирия, что у нас есть, какая природа. Было очень хорошее взаимное сотрудничество, мультиформатность, взаимный интерес, диалог культур. Вот этого у нас очень мало. Не хватает выхода за рамки своего местечка.
Не вариться в собственном соку…
Да, для любой культуры очень полезно, когда она открыта. Если этого нет, культура начинает задыхаться.
А почему именно Нидерланды, кстати?
Башкирский полк в 1813 году участвовал в заграничном походе русской армии, шёл в том числе через голландские земли, освобождая их от армии Наполеона. И кульминацией фестиваля было открытие памятника башкирскому воину на реке Эйссел. Теперь он там стоит, голландские туристы приезжают каждые выходные, фотографируются. Если бы было больше таких международных мероприятий, то у нас, мне кажется, изменилась бы вся культурная жизнь, мы не были бы такими “зажатыми“.
В советское время был лозунг “искусство – в массы“, после революции большевики провозгласили, что искусство принадлежит народу. Кому, по-твоему, сейчас “принадлежит“ искусство?
Нам очень повезло, у нас искусство теперь принадлежит всем, благодаря достижениям технического прогресса! Например, я не поехала в Зальцбургский фестиваль, хотя очень хотела, но пару дней назад я посмотрела прямую трансляцию оперы с этого фестиваля. Это же замечательно. Такая доступность. Не имея возможности выехать за границу, мы можем быть в курсе того, что там происходит, просто выйдя в Интернет.
Ты ещё вела подкаст про оперу… расскажи, как он родился
Проект назывался “Между нами“. Вели мы его вдвоём с моим московским коллегой, лектором, исследователем музыки и моды Андреем Дмитриевым-Радвогиным. Вместе делали такую минипередачу в Интернете, где обсуждали музыкальный язык Вагнера, “Тоску“, “Кармен“… А началось с того, что мы просто очень долго разговаривали по скайпу о музыке, а потом подумали, почему бы не начать это записывать, а я к тому же умела монтировать. И вот получился такой подкаст.
Отличная идея. Я слушала один выпуск. Мне кажется, очень круто и важно говорить на серьезные темы живым разговорным языком, даже с использованием сленга. Ведь у многих опера автоматически ассоциируется со скукой и занудством,. А вы спускаете её с небес на землю. Показываете, что эта тема может быть интересна многим.
Да! Опера – это и так сложно. А если про неё ещё и сложным языком говорить – просто все разбегутся. Та же самая “Тоска“… собираясь на неё, не надо себя настраивать на то, что это будет “великое произведение оперного искусства и прекрасного итальянского пения“. Надо понимать, что в своё время это была очень скандальная опера, надо понимать, что в опере есть психологический садизм, убийство, самоубийство, пытки – получается такой триллер, психоэротическая драма, и если идти с этим настроем, то слушать будет намного интереснее!
Вот на такие моменты мы и пытались нацелить людей. Снять шоры а-ля “опера – это абстрактное высокое искусство для суперинтеллектуалов, на которое нельзя дышать“.
Показать, что в этом нет ничего пугающего. Я в лекциях стараюсь делать то же самое, и, обращаясь к той или иной эпохе, постоянно говорю о музыке. Мне кажется ужасной несправедливостью, что история искусств и история музыки оторваны друг от друга. Когда ты слышишь музыку эпохи, ты начинаешь лучше чувствовать её дух, её ритм, её пульс.
Твои лекции очень насыщенные и увлекательные за счёт наполнения их не только наглядным, но и аудио- и видеоматериалами.
А почему этим не пользоваться – это же очевидная мысль! У нас есть Интернет, где всё можно достать. Мы можем и видео взять, и аудио, почему всё это не задействовать? Зачем я буду, к примеру, 10 минут расписывать, что такое чарльстон, если я могу его за две минуты показать, и все будут в восторге? (смеётся)
Искусство надо чувствовать или понимать?
Сначала чувствовать, потом понимать, потом ещё раз чувствовать. Вот так будет идеально (смеётся). Сначала чувствовать, потому что ты ничем не заменишь свои спонтанные непосредственные реакции. То, что прочитал в учебниках, порой очень сильно мешает. “Я люблю Сальвадора Дали, потому он – великий художник, так о нём написано в книге“. Во-первых, ты не обязан любить Сальвадора Дали, во-вторых, мы его любим не потому, что о нём много хорошего написано в книгах, а потому что нам о чём-то говорят его картины. Очень важны наши физические ощущения.
Мы слушаем не только ушами, а всем организмом. Каждая музыка несёт свой заряд.
Например, если с утра в входной включить Григорианские хоралы, то будет интересный эффект некоего вознесения в мир ангелов. Если по дороге на работу послушать 5 симфонию Бетховена в забористом исполнении Густаво Дудамеля, то можно почувствовать себя суперменом, летящим на подвиг. Если у тебя разбито сердце, то можно попробовать пережить всё это с барочной оперой, взвинтить свои эмоции до гротеска, представить себя покинутой Армидой или Дидоной. Может это сердце и залечит, но зато развлечёт, а в жизни появятся дополнительные измерения и краски.
Ты сейчас предполагаешь или описываешь свои эксперименты?
Я так живу (смеётся)
Теперь мне понятно, в каких сферах ты паришь, в тот момент, когда я вижу тебя идущей, напевая, по улице (смеётся)
Ну, обычно да. Знаешь, когда я подсела на оперу… Дело было в Вене. Я увидела запись оперы Жана-Филиппа Рамо на большом экране на площади Ратхаусплатц. Перевода не было, и я не понимала почти ни слова, но два с лишним часа просидела, не отрываясь от экрана, впитывала видеоряд, переживала музыку, пританцовывала, дирижировала. Это было огромное впечатление. Тебя накрывает, ты переживаешь это всем существом. А после, добравшись до Интернета, узнаешь детали сюжета, контекст, и второй раз смотришь по-другому, уже со знанием дела. Поэтому я говорю именно про “чувствовать – понимать – чувствовать“.
Отлично. Спасибо за беседу!
Фото: из архива Е. Романовой.
