Солнечный удар в масштабе страны
“Никита Михалков–плохой режиссер“ – это миф. Возникший, главным образом, вследствие общественной деятельности творца: его чрезмерно претенциозных выступлений в СМИ, неприкрытой поддержки действующей власти и проч. Всё это сформировало ему реноме с негативным окрасом, которое по умолчанию почему-то переносится и на его кинодеятельность. Так что даже и те, кто в глаза не видел его фильмы, которым, может, только “сосед напел“, кривят лицо, слыша моё: “Я посмотрела кино Михалкова“. Да, была не совсем удачной вторая часть “Утомлённых солнцем“, но едва ли один этот провал мог сделать Михалкова в одночасье плохим режиссёром.
Собственно, его новый фильм “Солнечный удар“ говорит в пользу того, что он не плохой режиссёр. Хотя очередное навязчивое “солнце“ в его названии слегка настораживало. Но в противовес притягивала фраза “снято по мотивам произведений И. Бунина“.
Кино получилось интересное. По крайней мере, по идее. По реализации нельзя высказаться однозначно, кое-что, как зрителю, мне не понравилось.
В фильме много метафор и аллегорий. Они начинают сыпаться на зрителя с первого эпизода, где на пустынной улице захваченного города разгуливает павлин. Павлин – олицетворение царского режима, высших сословий. Судьба их представителей трагична, как и судьба птицы.
Сюжет охватывает два периода из жизни главного героя – безымянного поручика. В 1907 году он едет на пароходе, и перед нами бестолковый влюблённый фанфарон, который грезит прекрасной незнакомкой; в 1920 году – это уже пленный белогвардеец, погруженный в болезненные размышления о судьбе Родины, в числе соратников ждущий своей участи. Эти две сюжетные линии перемежаются между собой: из суровой действительности настоящего память время от времени возвращает героя в чудесное прошлое, и обратно.
В военной половине фильма хорошо описаны разные характеры: здравомыслящий капитан, суровый, но сентиментальный есаул, малодушный полковник, смутьян-ротмистр, жизнерадостный фотограф и др., – целая галерея портретов. Романтическая половина фильма увлекла меньше, по совокупности событий, кажется, она могла бы уместиться в меньший хронометраж, и потому выглядит неимоверно растянутой. Особенно это заметно в сценах с горе-фокусником и с бегущим за пароходом мальчиком. В эти моменты можно оторваться от экрана и пойти сварить себе кофе, например, а потом прийти и не упустить в сюжете ровным счетом ничего событийно важного.
В фильме ярко показаны два видных исторических персонажа: революционерка, организатор красного террора в Крыму Розалия Залкинд-Землячка, отлично сыгранная актрисой Мириам Сехон, и Бела Кун – её подельник, венгерский революционер, председатель крымского ревкома.
Первую часть фильма со второй связывает история Егория. История монументальная в своей аллегоричности. Очень колоритен образ деревенского мальчика, не по годам взрослого, рассудительного. Егорий – предвестник новой власти, его зародыш. Он любознателен, основателен, учится всему на лету. Главный герой видится его антиподом – ветреный, мало чем интересующийся барин, который и о Марксе-то не слышал.
Егорий по-детски наивно недоумевает, узнав об основах дарвинизма: “И даже наш батюшка от обезьяны?, – поражается он, – даже царь?!“ Тема происхождения видов обыгрывается неспроста. Ведь если люди – от обезьяны, то, значит, Бога нет, а если его нет, то всё позволено. Пример такого мировозрения – буйный ротмистр, когда упрекал своих соратников в излишнем либерализме. Если ты пощадил врага однажды, то в другой раз, одолев тебя, пощадит ли враг? Или может высший смысл в том, чтобы не убить, а простить? – на таких противоположных убеждениях строится конфликт ротмистра с другими офицерами. Но и простить не получилось: “Нет примирения, нет“ – шепчет в бреду главный герой.
Егорий бежал за главным героем сквозь время – из 1907 года в 1920, чтобы вернуть забытые часы. Но судьба уже успела бросить их, как слепых щенят, по разные стороны пропасти. Символична финальная сцена на мосту, где красноармеец поднимает руку. Вначале может показаться, что он хочет перекреститься, но нет, не крестится. Следующая мысль: хочет снять фуражку на прощание, но нет, не снимает. Просто плотнее водружает её на голову. Многое говорящий жест: нет Бога, нет малодушия, нет пощады. На войне как на войне. И трагедия здесь глобальнее, чем та, что развернулась между ним и поручиком: трагедия в масштабе страны, где одни русские уничтожают других русских, за небольшой период – убивают 8 миллионов своих соотечественников.
Весь фильм Михалков шел к финалу, чтобы высказать волнующую его мысль устами своего персонажа: “Какую страну погубили, вот этими руками! Весь мир погубили, русского человека погубили“.
