Сыграем в игру “Громи гостей“?
“Кто боится Вирджинии Вулф?“ – зубодробительная пьеса американского драматурга Эдварда Олби.
Читать её было неприятно: главные герои пьесы почти безостановочно измываются друг на другом и окружающими, что впечатлительного читателя не может в какой-то момент не начать угнетать. И, кажется, я эту пьесу тогда не дочитала. Но мысль, что драматург взялся за эту работу движимый какой-то идеей, не давала покоя. Поэтому, увидев в репертуаре TheatreHD спектакль “Кто боится Вирджинии Вулф?“, я отправилась в Киномакс, чтобы наконец понять задумку драматурга.
Пьесу Олби, написанную в 1962 году, ставили на театральных подмостках множество раз. В 2017 году она вновь ожила в постановке Джеймса Макдональда на сцене британского театра Гарольда Пинтера.
Итак, на часах – полтретьего ночи. После вечеринки в колледже в дом к Джорджу и его супруге Марте приходят их новые знакомые – молодой преподаватель Ник и его жена Хани. Задача интеллектуальной элиты городка Новый Карфаген (он – профессор истории, она – дочка ректора) – познакомиться поближе с новичками и ввести их в курс университетской жизни.
Отношения Джорджа и Марты строятся на насмешках и провокациях, переходящих на вспышки ненависти. Безостановочно упражняясь в словесном боксе, они втягивают в свои порочные игры и гостей. Неожиданные откровения, душераздирающие обвинения, смутные подозрения превращают вечеринку в психологический кошмар, через который с сюрреалистической недосказанностью тянется нить главной игры этой странной пары: двадцатилетнего бреда Джорджа и Марты о сыне…
Решив познакомиться с историей этой семьи, приготовьтесь спуститься в ад.
Ключевой символ пьесы – разруха в головах как аллюзия распада цивилизации. Недаром городок, где живут главные герои, называется Новым Карфагеном, а Джордж в одной из сцен читает строчку из “Заката Европы“ Шпенглера.
Декорациях к спектаклю так органично вписаны в сцену, что кажется, будто смотришь камерный фильм.
Лишь виды театрального зала, попадающие в кадр, и звуки аплодисментов зрителей возвращали меня в пространство театра Гарольда Пинтера. Территория гостиной, покрытая ковром, выглядит как ринг, в одном углу которого – Марта (Имелда Стонтон), которая переживает драму разочарований, порушенных надежд, любви-ненависти к своему мужу, в другом – Джордж (Конлет Хилл) – воплощение самоуничижения и отстраненности, ненависти и жалости, мудрости и цинизма (не сразу узнала в нём Вариса из “Игры престолов“).
Оба супруга несчастны, и, сросшиеся друг с другом всеми сосудами и нервами, представляются какой-то чудовищной Химерой.
И им не остается ничего другого, кроме как искать утешения в алкоголе и садомазохистской игре, в азарте которой они не щадят на своём пути никого. По мере развития сюжета становится ясно, что молодая пара мало чем отличается от пожилой: те же деструктивные мотивы, побудившие их вступить в брак, те же механизмы взаимного отчуждения. История повторяется. И будет повторяться много раз. Эдвард Олби показывает изнанку той социальной субстанции, что зовётся семьёй. Он попросту говоря вытряхивает на зрителя жуткое содержимое ящика Пандоры. Ощущение не из приятных. Но нам определенно стоит принять всё это как процедуру вакцинации. Пока не поздно, и мы сами не оказались на боксёрском ринге разрушенного, но зачем-то продолжающегося, супружества.
Фото: архив TheatreHD.
