“Искусство быть посторонним“
19 ноября в московском кинотеатре “Пионер“ прошла общероссийская премьера документального фильма о кумире трёх поколений советской и российской неформальной молодежи – Егоре Летове. Для зрителей страны, раскинувшейся “русскими полями экспериментов“ от Калининграда до Владивостока, фильм “Здорово и вечно“ – это подарок от “ГрОб-films“ к 30-летию группы “Гражданская Оборона“.
Наверное, каждый, знакомый с “Обороной“ помнит, как он впервые услышал гаражный шипящий саунд вперемешку со звенящим, как шаманский бубен, голосом сибирского безумца Егора. Как тогда не оставляло ощущение только что пройденного обряда инициации; чего-то незаметного, мимолётно произошедшего, после чего ты никогда не станешь прежним. Но это будет потом, а ещё раньше, шагая в первый класс, ровесники “Мышеловки“ и “Тоталитаризма“, видели на сером бетоне школьного крыльца на городской окраине выцарапанные четыре буквы – “Гр.Об.“. Уже тогда этот буквенный код казался посланием давно исчезнувшего великого племени. Представители его, может быть, ещё существовали где-то параллельно с невзрачной, как силикатный кирпич, реальностью рабочего района середины 1990-х. Вышедшие во второй половине 1980-х из андеграунда в крейзовую благодать могут с гордостью сказать, повторив название лимоновского романа: “У нас была великая эпоха“.
“Здорово и вечно“ – это фильм о той легендарной перестроечной “Обороне“, советской, сошедшей со сцены в 1990 году и существовавшей в ином культурном пространстве, иной цивилизации. Создателям фильма удалось главное – оживить дух той эпохи. За 78 минут экранного времени дать прочувствовать зрителю, не видевшему и не слышавшему катушечного магнитофона “Олимп“, из какого сора росли стихи Летова, не ведая стыда.
Советская реальность в фильме получилась именно тем “светом“, каким его видели анархисты – чёрно-белым оттиском тяжелого печатного пресса, символом гнёта эпохи, где нет места невыносимой легкости бытия.
Эстетика чёрно-белой плёнки передает современнику психогеографию позднезастойной Москвы, омских окраин, новосибирского академгородка, заснеженных пространств Сибири. Параллельная антиэстетика: заводы, свалки, бетонные ограждения воинских частей, узкая нить железной дороги сквозь бесконечные пространства, где теряется отдельный человек, где важна лишь повседневная реальность миллионов “иванов денисовичей“ – вывернутая наизнанку эстетика мира, породившего сибирский панк.
Мира, где можно жить лишь, найдя себе лакуну, укрывшись в комнате, уйдя в андеграунд, в глухую гражданскую оборону.
Как выглядит присутствие рок-группы в обыденной реальности, в интерьере типовой “хрущёвки“? Плакаты, газетные вырезки, фотографии, пластинки, магнитофонные “бабины“, мятые листы с автографами, тетради, с прилежно переписанными шариковой ручкой, текстами песен. Благодарный материал для коллажа в духе эпохи или инсталляции актуального искусства. Нечто подобное сделали Наталья Чумакова и Анна Цирлина, смонтировав фильм из обрезков советской кинохроники, чёрно-белых фотографий и съёмок из личных архивов и архива “Гражданской обороны“, концертных записей, современных интервью с участниками группы, их друзьями, знакомыми и просто свидетелями эпохи, смотревшими на происходящее из зрительного зала. Любовно вклеены в повествование кинопортреты: от нескольких секунд в кадре бывшего соратника Егора по НБП, поэта-анархиста Алексея Цветкова до родного брата – саксофониста, учёного-химика Сергея Летова. О советском андеграунде, атмосфере 1980-х и “Гражданской обороне“ от “Посева“ до “Прыг-Скока“ ведут рассказ участники первого состава группы Олег Судаков (Манагер) и Константин Рябинов (Кузя Уо), лидер группы “ДК“ Сергей Жариков, бывшие музыканты “Обороны“ и просто друзья и знакомые Егора Летова из Омска и Новосибирска.
Фильму о двойном дне советского андеграунда и самом выдающемся отечественном последователе принципа rock-opposition удалось счастливо избежать формата рок-иконографии. Парадный портрет трудно сложить из обрывков и обрезков, поэтому фигура Летова органично вписана в канву повествования, а не вынесена на пустой пьедестал, с которого свалили каменного Лукича.
Антикоммунизм и советская действительность на экране – проблема экзистенциальная. Противоборство индивида с враждебным социумом и идеологической машиной поневоле делает его антикоммунистом. “Мы считали, что на самом деле мы – коммунисты, интуитивные коммунисты…“, – напишет потом в воспоминаниях Олег Судаков. “Коммунизм был для нас тем, чем для западной молодёжи был ЛСД“, – говорит он в фильме.
Так или иначе, “Гражданская оборона“ была самым мощным антитоталитарным проектом периода перестройки – она подобно ЛСД перестраивала индивидуальное сознание, топила “лед под ногами майора“. Задолго до балабановского “Груза 200“, показав тем, кто рос в агонизирующей империи, некрофильскую сущность режима.
Как итог – триумфальная фотография 1990 года: “Гражданская оборона“ на фоне Кремля. И духовная смерть творца, потому что “пластмассовый мир победил“…
А вслед за тем последовало перерождение.
В романе А. Проханова “Красно-коричневый“ образ лидера “Гражданской обороны“ сплавлен воедино с образом Э. Лимонова, но всё же без труда угадывается под авторской ретушью. Персонажа, обещающего осенью 1993-го призвать на баррикады десятки тысяч панков, автор сравнивает со световым мечом, прежде яростно крушившим устои системы. В “Здорово и вечно“ два раза появляется символика НБП – красный флаг с чёрным серпом и молотом, – образ из другой, следующей жизни. Создатели фильма вынесли все это за рамки повествования, оставив финал открытым.
В истории американского эйсид-рока тоже были поэты, в чьей “мясной избушке“ умирала чужая индейская душа. “Я не занимаюсь искусством … Искусство – это тоже такой определенный набор кубиков“, – творчество Летова и до 1990 года было глубоко иррациональным при всей концептуальности текстов и интеллектуальности первоисточников, пропущенных через мясорубку его сознания.
Создатели фильма вручают зрителю шифр-код к пониманию последующих текстов группы, плавно подводя к истокам постигшей Летова метаморфозы, а заодно и к финалу картины. “В 1990-м году я умирал, физически умирал … после того как на Урале прошел через мёртвую деревню“, – месяц горячки с температурой 40, бред, тексты нового альбома, написанные в этом состоянии. Конвульсии шаманского преображения, изменившие язык сознания и набор образов. Лоскутное одеяло из шинельного сукна, обрывков кумача с мёртвыми лозунгами, дневниковых наблюдений потенциального самоубийцы и писательских цитат сменяется психоделическим трипом души, покинувшей тело и путешествующей между нижним и верхним мирами, а знакомый текст песни неожиданно оказывается языческим заговором на смерть, повторённым почти слово в слово. И песня эта на фоне финальных титров звучит Здорово и Вечно.
