Выставка “За нашу и вашу свободу“
Пока тусила на фестивале в Перми, попутно попала на выставку “За нашу и вашу свободу“ (Диссиденты. Правозащитники. Пермские политлагеря). Так совпало, что она находилась в этом же здании – Центре городской культуры.
До этого на странице пермских френдесс видела инфу о том, что пермское отделение “Мемориала“ сейчас борется за своё существование, а тут ещё преследования Юли Цветковой, и всё, что происходит сейчас – как возврат в прошлое…, так что я периодически залипала на этой выставке в свободное от фемфестиваля время. Тёмное помещение со светящейся инфостендом по периметру меня притягивало как магнит… прочла всю текстовую информацию, просмотрела все видео, считала все QR-коды. Многое было знакомо, поскольку месяцем ранее слушала цикл лекций arzamas.academy “Человек против СССР“ , но кое-что было новым.
Выставка предлагает посетителям познакомиться с историей правозащитного движения в СССР. Автором проекта является Виктор Шмыров – основатель Музея политических репрессии “Пермь-36“, в котором я побывала два года назад.
Экспозиция отражает главные этапы правозащитного движения в СССР: выход 8 москвичей с протестом на Красную площадь в 1968 году и создание правозащитного бюллетеня “Хроника текущих событий“; основание Хельсинских групп, аресты и посадки несогласных в политлагеря Мордовии и Пермской области; борьба политзаключенных за свои права. Последнее меня особенно удивило: не знала, что сами политзаключенные вели масштабную борьбу за свои права, находясь в местах заключения. Это выливалось в индивидуальные и коллективные жалобы, протесты, петиции и обращения, забастовки и голодовки (то есть всё то же, что делают сейчас люди, находящиеся на свободе). Власти, конечно, противодействовали: кроме предусмотренным законом “мер взысканий“, активно использовали подлые – неоказание медицинской помощи, тайные избиения, пытки голодом, многомесячные содержания в ШИЗО и тд.
Непрекращающаяся борьба политзаключённых за свои права породила совершенно необычную для мест заключения солидарность.
В коллективных протестах стали участвовать и другие категории заключённых. И каких-то маленьких побед они добивались. Эта борьба, возникшая в Пермских политлагерях, скоро перетекла и в Мордовские. Конечно, были жертвы. Заключённые умирали в результате голодовок, неоказания помощи, избиений. В их числе оказался Анатолий Марченко. Это его книга “Мои показания“, вышедшая в советском самиздате в 1967 году, произвела эффект взорвавшейся бомбы, потому что мало кто в СССР знал тогда, что на территории страны есть политические лагеря. По словам историка А. Даниэля, “об этом знали только родственники политзаключённых, и это не было фактом общественного сознания“.
Власти СССР не признавали существование в стране политзаключённых, отказывались это обсуждать с политиками и представителями общественных организаций других стран.
На одном стенде пестрела цитата из речи М. Горбачёва для интервью французской газете L’Humanité в 1986 году, где генсек ЦК КПСС говорит, что политзаключённых у нас нет, за убеждения у нас не судят. Но к концу 86 года, по подсчётам советских правозащитников, в Пермских и Мордовских политлагерях оставалось свыше 700 заключённых, и больше 200 находились в общих лагерях, тюрьмах и психиатрических больницах. Большая часть из них была освобождена в течение 1987 года. Оставшиеся переведены в “Пермь-36“. Последние инакомыслящие были освобождены только в 1991 году.
Отдельно хочу остановиться на личности Натальи Горбаневской – она была в числе тех 8 человек, которые вышли на Красную площадь с плакатами против подавления советскими танками “Пражской весны“.
Это событие считается отправной точкой, с которой начинается история правозащитного движения в СССР. Наталье было некому оставить трёхмесячного сына, и она взяла его с собой в коляске. Акция протеста продолжалась меньше 5 минут, за это время демонстранты были избиты, причём в расправе принимали участие не только сотрудники органов, но и проходящие мимо москвичи. Ко всему прочему Наталья готовила первые 10 выпусков самиздатной правозащитной информационной бюллетени “Хроника текущих событий“, которая начала выходить полугодом ранее описанного события.
Завершало экспозицию высказыванием Виктора Шмырова: “История не знает сослагательного наклонения… Но! Что было бы, если бы в Москве во второй половине 60-х гг. не появилась горстка этих непонятных людей, требовавших соблюдения принятых в коммунистической стране законов? […] Что было бы, если правозащитники не сделали видимыми стране и миру постсталинские лагеря и политических заключенных в них? Если бы информация об этой тяжелейшей, жертвенной, порой смертельной борьбе оставалась закрытой? Если бы Запад не потребовал освобождения политзаключенных, а Михаил Горбачев не освободил бы их? Если бы в стране не прекратились политические репрессии и не снизилась угроза расправ с инакомыслящими?“
