Про “Дом, в котором… “
Роман Мариам Петросян “Дом, в котором… “, впервые изданный в 2009 году, попал в мои руки совсем недавно. Редко встречаются произведения современных авторов, которые глубоко погружают в себя, ещё реже – такие, с которыми не хочется расставаться, дочитывая последние страницы. К главным героям привязываешься, и начинается казаться, будто знаком с ними и в жизни. Определённые черты их характера, манеру поведения начинаешь углядывать в своих друзьях и знакомых.
В этой книге удивительным образом раскрывается завораживающий мир, где автор прорисовал каждого персонажа настолько ярко и красочно, что, читая, невольно забываешь, что книга-то про детей-инвалидов, живущих в замкнутом социуме интерната. Подкупает, что здесь нет ни намёка на гиперреализм (читай: чернуху) и попытки выжать слезу у читателя, более того – место и время действия в книге намеренно абстрагированы.
Центральное место в романе занимает трехэтажное серое здание, которое все называют Домом. Здесь живут, лечатся и учатся необычные дети – колясочники, безрукие, слепые, больные неизлечимыми болезнями. Но на этой безрадостной плоскости автор почти не задерживает читателя, а сразу открывает перед ним завесу в огромный радужный мир их фантазий, где всё подчинено некой игре со своей иерархией и своими законами. В Доме ни у кого нет имён, есть только клички, а каждая группа – это отдельная стая со своими особенностями и своим вожаком. Например, Птицы носят чёрное, вышивают крестиком и выращивают цветы в горшках, а на стремянке восседает их главарь – Стервятник. Крысы любят цветастые одежды и ирокезы, носят с собой бритвы и спят на полу в спальниках. Фазаны – ботаны и зануды, следящие за своим здоровьем и отличающиеся примерной учёбой. И многие-многие другие персонажи из разных стай, которые вовлекаются в единую сюжетную канву и раскрываются перед читателем отдельной личностью со своим внутренним миром и проблемами.
Роман начинается с приезда в интернат мальчика по имени Эрик и его знакомства с обитателями Дома – учениками и воспитателями. Автор ведёт две параллельные линии повествования, которые тянутся из настоящего и прошлого. Кроме того, каждая глава, называемая интермедией, рассказывается от лица одного из четырёх ключевых персонажей: Курильщика, Сфинкса, Шакала Табаки или воспитателя Ральфа. Книга требует предельного внимания, иначе можно легко заблудиться в его лабиринтах и запутаться в попытке идентифицировать многочисленных персонажей.
Немалый эффект вносит в повествование и элемент фантасмагории, когда автор ненадолго, на секунду, стирает грань между реальным и фантастическим, – и вот у Крыс будто появляются хвосты, Птицы – покрываются перьями, а Псы воют на луну. Ещё один миг – и всё это исчезает, снова возвращая нас в мир людей.
А Дом… Дом охраняет своих юных жильцов, полный тайн, он будто обладает магическим свойством. Про Наружность обитатели Дома говорить не любят, это чужая враждебная территория. Неспроста стёкла окон, выходящих на улицу, закрашены ими в чёрный цвет. Глазами персонажей читатель видит “изнанку Дома“ – параллельный мир, куда могут ходить только Ходоки и Прыгуны. Сами по себе герои книги вызывают двоякие эмоции: с одной стороны это милые дети, с другой – многим из них ничего не стоит прирезать своего сверстника ради утверждения лидерства или самосохранения. И здесь социум Дома оборачивается другой своей стороной – звериной, ощетиниваясь “когтями-бритвами“ и “зубами-ножами“. Такое балансирование между детскостью и жутью – ещё одна особенность книги, которая показывает жестокий мир детей, лишённых родительской любви и потому живущих по “законам джунглей“. Агрессия есть защита от обуревающих их страхов перед неминуемым выпуском из интерната в Наружность, страхом перед будущим, которого в большинстве случаев у них нет. Поэтому в финале очень странно и страшно, остаётся недосказанность о судьбе некоторых героев, а о других будет сказано даже больше, чем нужно. Концовка видится мне сыроватой, размазанной, местами насыщенной ненужными сценами и поворотами. Если отбросить эту щербатость, явственно ощущается если не катарсис, то что-то близкое к этому.
Мариам Петросян – художник из Еревана, по роду деятельности домохозяйка, работала над своим романом “Дом, в котором… “ больше пятнадцати лет, стала российской литературной звездой, удостоилась “Русской премии“ – главной награды для русскоязычных писателей, живущих за пределами России – и других книг в будущем писать не собирается. И это, наверное, хорошо. “Не множь сущее без необходимости“. Автор сделал своё дело, автор может уходить – его право, а вот книга останется, такие книги всегда остаются с читателем.
