“Легенда о Саошианте“: борьба со злом – это сексуально…

Балет-перфоманс “Легенда о Саошианте“ (Уфа).

Композитор, автор сюжета – Азамат Хасаншин;
Хореограф, постановщик, режиссёр – Ольга Даукаева;
Видео-арт по мотивам картин Василя Ханнанова – Александр Соболев.

В 2016 году проект был был впервые представлен на Всероссийском образовательном форуме “Таврида“ (Крым), где получил Грант федерального форума.

Цель проекта: в создании пространства игры с жанрами, стилями, медиа-продуктом, глубинными этническими смыслами башкирской культуры.
(от редакции)

“Легенда о Саошианте“ заявлена как синтез поставангардной музыки, contemporary dance, живописи и видеоарта. Да ещё и по мотивам башкирского народного эпоса “Урал-батыр“. Как здесь не сходить.

Обычно, чтобы понять произведение, проще всего обратиться к названию. На моём билете было написано “Легенда о Саошианте“, в скобочках – Урал-батыр. Саошиант – это зороастрийский спаситель из будущего, который победит зло в финальной битве Добра и Зла. Но почему для спектакля, основанного на башкирском эпосе, взят именно персонаж иранской мифологии, а не любой другой супергерой? Понятно, что сюжеты в мифах сильно пересекаются и зачастую совпадают, но упор явно сделан на Урал-батыре, а от иранского героя не осталось даже каких-нибудь акцентов на огненных символах, только их общая специализация на борьбе со злом. И почему, если уж соединять мифы, в стороне остались все другие?

Предварительно немного почитал и про Саошианта, и про Урал-батыра, но всё равно лично для меня представление в целом оказалось непонятным высказыванием. Возможно, на более высоком уровне погружения в культурный контекст и понимания всех представленных на сцене медиа, открывается и цельность, и внятность всего действа, но разобраться, что происходит на сцене, и зачем – оказалось непросто. Кажется, у спектакля действительно есть какие-то проблемы со внятностью мессиджа и сложностью его восприятия зрителем.

Возможно, авторы хотели сравнить этих двух персонажей? Или употребляли имя Саошианта в качестве эпитета/маскировки для Урал-батыра? Или хотели акцентировать внимание на самом герое зороастрийской мифологии, потому что считают его важным? Ответов на эти вопросы в ходе просмотра я для себя не получил. Кстати, раз уж зороастризм по большей части канул в историю, может пришествие Саошианта уже произошло и он счёл злом самих зороастрийцев и сам истребил их?

Наверное, это сложная задача – соединить в одно высказывание музыку, танец и видеоряд, не обращаясь к помощи текста, но я не почувствовал цельности в происходящем. Если рассматривать по отдельности танец, музыку и видеоряд, то музыка мне понравилась больше всего, на втором месте танец, хотя к концу спектакля у меня создалось ощущение однообразности действа, а видеоряд показался слишком назойливо мельтешащим.

И ещё проявился эффект, который вряд ли закладывался постановщиками: при сложности восприятия сюжета перформативных видов искусства зритель начинает отвлекаться на телесность исполнителей, их сексуальнось. В какой-то момент я потерял нить повествования и просто начал рассматривать актёров со смесью вожделения и зависти к этим танцующим на сцене красивым молодым людям. Тот же эффект почувствовали и мои знакомые, так что это не только моя сезонная гормональная проблема. Борьба со злом – это сексуально, но непонятно.

В общем, для меня этот перформанс стал скорее высказыванием о телесной красоте и смутным намёком на то, что можно ожидать второго пришествия Урал-батыра, когда дело дойдёт до финальной битвы. Кстати, если уж и искать то, что борется, и пока что побеждает, в культурной плоскости и зороастрийского Саошианта с его последователями, и мем/эпос об Урал-батыре, то получается, что основным противником для обоих героев является ислам. Ведь как раз эта религия вытеснила мифы, как в Иране, так и у нас. И в этом плане обращение к альтернативной исламу мифологии и его актуализацию я могу только поддерживать.

Фото: Рустем Гайсин.