Шекспир в багровых тонах
Австралийский режиссёр Джастин Курзель замахнулся на Уильяма нашего Шекспира. Поступок сам по себе достойный уважения, тем более что для экранизации им была выбрана самая фактурная шекспировская трагедия “Макбет“. И делал он это, вероятно, отлично понимая, что не уйдёт от сравнения с предыдущими экранизациями этого произведения. А сравнивать есть с чем: до этого “Макбет“ экранизировался, как минимум, 12 раз, в том числе такими мэтрами мирового кинематографа, как Орсон Уэллс, Роман Полански и Акира Куросава. Все они брались за нелёгкую задачу, будучи состоявшимися режиссёрами с солидной фильмографией.
Но основная трудность экранизации Шекспира даже не в том, что на новое творение черным бархатом лягут длинные тени предшественников. Задача современного режиссёра подобна миссии рулевого – провести свой корабль между Сциллой, ощетинившейся остро наточенными перьями кинокритиков, и Харибдой вкусов массового зрителя, которая с жадностью заглатывает любые киноштампы вместе с тоннами попкорна, но плохо восприимчива к кулинарным рецептам авторского кино.
Безжалостнее самого Макбета лишь среднестатистический обитатель кинозала в своем отношении к классическому сюжету и архаичному шекспировскому слогу, в чём я имел возможность убедиться во время киносеанса. Представьте, финальная сцена, на экране истекает кровью поверженный герой Майкла Фассбиндера, а в тишине с задних рядов раздаётся раздражённая девичья реплика “Ты не мог пойти на что-нибудь более скучное?!“. Хорошо, что Джастин Курзель её не слышал, тем более, что свой корабль он всё же довёл до порта.
Сюжетная линия шекспировской трагедии почти полностью сохранена: фильм начинается с битвы с войском мятежников, которая у Шекспира в пьесе остаётся за рамками повествования.
Полководцы Макбет и Банко, одержав победу в неравном бою над войском мятежника Макдональда, спасают власть короля Дункана. По пути домой они встречают трёх ведьм, которые предсказывают Макбету сначала титул ковдорского тана, а затем и шотландскую корону; а Банко предрекают быть предком королей. Вскоре пророчества начинают сбываться – король дарует своему двоюродному брату Макбету титул ковдорского тана и отправляется праздновать победу в его замок Инвернесс. Подталкиваемый собственным тщеславием и уговорами жены Макбет, вопреки всем нравственным законам, убивает во сне короля Дункана, тем самым открывая себе путь к шотландской короне. Вместе с королевским титулом приходит и страх за власть: помня пророчество, Макбет подсылает убийц к своему другу Банко и его сыну Флаенсу. Флаенсу удается бежать, а мучимый страхами Макбет отправляется на поиски ведьм. В фильме встреча с ними не так эффектна, как в шекспировской трагедии – вместо тёмной пещеры, освещённой пламенем костра, она происходит на затянутой туманом вересковой пустоши. Неосуществимые на первый взгляд пророчества ведьм вселяют в Макбета уверенность в его неуязвимости и незыблемости власти. Он приказывает убить семью бежавшего к англичанам файского тана Макдуфа. Пораженные жестокостью тирании Макбета один за другим его предают приближенные. К королевскому замку уже подступает армия, посланная англичанами по просьбе сына убитого короля Дункана. Три пророчества одно за другим начинают сбываться, покинутый всеми Макбет понимает, что был лишь игрушкой в руках судьбы.
Для Шекспира “Макбет“ – история о справедливом воздаянии за содеянное и победе над силами зла. Пьеса завершается отрубленной головой Макбета на пике Макдуфа, отомстившего за семью, и возгласом “Да здравствует Шотландии король!“ в адрес принца Малкольма, вернувшего отцовский трон.
Современная киноверсия куда менее оптимистична. Шекспировский сюжет выглядит как часть бесконечной истории кровавых смут и борьбы за власть.
И трагедия Макбета в ней – лишь один из эпизодов драмы, финал которой остаётся за кадром. Там, где Шекспир ставит точку, зритель курзелевского “Макбета“ видит многозначительное троеточие. На поле боя остаются окровавленные тела Макбета и Макдуфа, мимо которых равнодушно шествует армия победителей, а сын Банко Флаенс подбирает меч убийцы своего отца и шествует в сторону заходящего солнца, как бы навстречу держащему отцовский меч Малкольму.
Новая экранизация “Макбета“ отличается эстетичным видеорядом и претензией на историческую достоверность. Фильм, прежде всего, – набор ярких визуальных образов, к которым шекспировский текст приложен то ли дополнением, то ли пояснением. Удивительное сочетание динамики батальных и драматических сцен с неспешными панорамами шотландских горных пейзажей сопровождается то тревожной и почти истеричной, то неспешной и плавной музыкой. Кадр насыщен цветом, резко выделяющим действующих лиц на мрачном фоне скал, туманов, болот, и только ведьмы сливаются с окружающим пейзажем. Синеет краска на лицах воинов, чернеют людские фигуры, белеет рубаха Макбета, в которой он едет на встречу с ведьмами, алеет кровь короля на его руках и руках Леди Макбет, а в финале красный цвет заливает кадр, превращая действующих лиц в чёрные силуэты на багровом фоне.
Из-за рваного ритма два часа экранного времени едва ощутимы, лишь под конец вместе с Макбетом вдруг замечаешь, как “тихими шагами жизнь ползёт к последней недописанной странице“.
Удачная на первый взгляд режиссёрская находка – реалистичность постановки – имеет и свои минусы: с ней исчезает весь шекспировский мистицизм, создававший уникальную атмосферу трагедии. Страшные ведьмы – олицетворение злых сил, играющих людскими судьбами, приобретают в фильме вполне человеческое обличие трёх женщин и одной девочки. Как сторонние наблюдатели взирают они на ход событий, и их предсказания – не причина дальнейших действий героя, а скорее их предопределение.
В угоду зрелищности сцена убийства семьи сбежавшего в Англию Макдуфа превращена в средневековое аутодафе – публичное сожжение на костре – чего в оригинальном тесте “Макбета“ не было, а в реальной Шотландии XI века и быть не могло.
Наконец, кульминационная сцена трагедии, исполнение второго пророчества ведьм – “От всех врагов Макбет храним судьбой, пока Бирнамский лес не выйдет в бой на Дунсинанский холм“ – при всей внешней эффектности лишена драматургической логики. В шекспировском варианте этой сцены, старательно сохранённом в предыдущих экранизациях, Макбет видит движущийся на замок лес – это солдаты английской армии, ведомой сыном убитого короля Малкольмом, несут перед собой каждый по срубленной ветви, чтобы защитники Дунсинана не смогли определить их численность и разгадать маневр. В фильме Курзеля герой Майкла Фассбиндера, выйдя на стену замка, видит колышущееся внизу багровое море огня – осаждающие подожгли Бирнамский лес, и дым от грандиозного пожара застилает замок. Наконец, странным представляется претензия на историческую достоверность. С первых кадров зрителю сообщают, что действие фильма происходит во время гражданской войны в Шотландии XI века. Для тех, кто знает специфику шекспировской пьесы, чуждую для какого-то ни было историзма и реализма, это уточнение покажется излишним.
“Макбет“ Уильяма Шекспира – произведение настолько же конъюнктурное, насколько гениальное, и было написано после вступления на английский престол шотландского короля Якова VI, чьим предком считался убитый Макбетом Банко.
В ходе пьесы Макбет в ведьмином зеркале видел королей, потомков Банко, в одном из которых угадывался король Яков. Предельно актуальная в начале XVII века шекспировская трагедия сегодня не содержит ничего, кроме архетипического сюжета об опасности чрезмерной жажды власти. Этот сюжет одинаково хорошо ложится на любой временной отрезок и историческую эпоху, не случайно лучшей постановкой “Макбета“ ряд критиков, в том числе советский кинодраматург Г. Козинцев и британский режиссер Питер Брук, считали фильм Акиры Куросавы “Трон в крови“. Курасава без потерь для сюжета перенес действие в средневековую Японию, и в его фильме пластика и мимика актеров построены на традициях японского театра Но. Японский Макбет – самурай Васидзу Такэтоки – получает пророчество от злого духа леса, убивает своего даймё и в финале погибает от стрел собственных воинов. Курзель помещает литературного Макбета в историческое пространство, где действовал реальный король Макбет, прототип шекспировского злодея, не убивавший короля Дункана и пришедший к власти вполне законным путем.
Желание отождествить шекспировский персонаж с его прототипом кажется странным, по причине их несопоставимости.
Шекспировский Макбет лишен историзма, в нем нет ничего, кроме сюжета, а мистика действия и патетика слога создают атмосферу трагедии. Вместе с тем, при скромных затратах на постановку и съёмки, которые продолжались чуть более полутора месяцев, задачи создать новую экранизацию, воссоздав на экране реалии Шотландии XI века, явно не ставилось: небольшая в несколько десятков человек массовка, а замок Макбета Инвернесс при всех стараниях постановщиков выглядит скоплением хрупких каркасных декораций. Но красота не раз спасала мир, вместе с талантливой актёрской игрой спасла она и новую экранизацию “Макбета“.
