Ад, который построил Ларс
Инженер по имени Джек плохо строил дом, но хорошо убивал.
В прокат вышел новый фильм Ларса фон Триера “Дом, который построил Джек“. До просмотра слышала о нём разнополярные впечатления, которые от фильма скорее отталкивали, чем привлекали к нему. Но, видимо, в течение двух недель, пока раздумывала, хочу ли пойти на эту картину, я неплохо морально подготовилась к просмотру, что приняла её легче, чем я ожидала.
Фильм показывает серийного убийцу Джека, который называет себя архитектором человеческих смертей и относится к убийствам как к созданию произведений искусства.
Самое поразительное и вместе с тем отвратительное в фильме, что маньяку Джеку неосознанно начинаешь сопереживать, видя как он попадает в нелепые ситуации и выходит из них абсурдными способами. Местами я испытывала когнитивный диссонанс: с одной стороны, естественный душевный отклик вызывали страдания жертв, с другой – возникали моменты эмпатии к главному герою, например, в сценах проявления его обсессивно-компульсивного расстройства.
Определённо, такому дирижированию зрительскими эмоциями способствовал тщательно прописанный сценаристом и заточенный на сочувствие образ главного героя в исполнении Мэтта Диллона.
В течение всего фильма зритель слышит закадровую беседу Джека с неким мужчиной по имени Вёрдж, за счёт которой картина наполняется философскими рассуждениями и историческими отсылками. Поначалу визави главного героя можно принять за прикреплённого к нему психиатра или адвоката, но по мере развития диалога двух мужчин, особенно после упоминания “Энеиды“, становится ясно, кто является невидимым собеседником Джека.
Главный герой убивает и женщин, и мужчин, и детей. На сцене с детьми четверо вышли из зала.
Но трудно не заметить, что только женщин он убивает жестоко, долго и мучая их, причём предварительно показывая персонажек либо очень глупыми, либо невыносимыми. Мизогинный контекст сцен а-ля “так им и надо!“ или “сама напросилась“ так и витает в воздухе.
Как будто опережая неминуемый вопрос критиков относительно женоненавистничества Джека (фон Триера), режиссёр вкладывает этот вопрос в уста Вёрджа.
Не хочу определять это кино как ужасы. Это слово своим смыслом автоматически обозначает называемое как что-то отличное от реальности. То, что совершает Джек с персонажками фильма – это реальность многих женщин в России, с той лишь разницей, что на экране это делает один мужчина, называющий себя серийным убийцей, а в жизни реальных жертв насильничают разные мужчины: со своими жёнами, подругами, дочерьми, и в большинстве случает насильничают годами, в то время как власти отворачиваются от этой ситуации, издав, например, закон о декриминализации домашнего насилия.
Показанные в фильме сцены также хорошо демонстрируют принцип невмешательства, которым в большинстве случае пользуются люди, ставшие свидетелями насилия, или то, как полиция не реагирует должным образом, видя, что потасовка произошла внутри пары.
В общем, может быть, сам того не желая, фон Триер подкрепляет феминистское убеждение, что люди, обладающие физической силой и мужской гендерной социализацией, потенциально опасны для женщин. Ведь мы не можем знать, когда нормальный с виду мужчина захочет применить к нам свою физическую привилегию.
Ларс фон Триер до последнего оберегает своё Создание – Джека, и не даёт зрителю шанс на земное возмездие для убийцы.
Две “работы“ Джека – злополучная постройка дома и галерея собранных трупов – сходятся в финале в одной точке, дав начало новой событийной плоскости и обнажая невидимые нити повествования, так что весь кинопазл сложится только у тех, кто дойдет до финальных титров.
